Ностальгия - Страница 87

Из далекого подвального окна стучит пулеметная очередь. Нервничают революционеры. Кишка слаба. Пули чиркают по бетонной палубе, выбивают крошку из стен, не причиняя нам вреда. Мы на исходной. Улица Банко Суйо – «грязная лавка», перекресток с Ришауэло. Название соответствует виду улицы, мусор валяется всюду, словно его специально сеяли, стены домов обшарпаны, всюду какие-то ржавые остовы, которые автомобилями назвать совестно, мусорные контейнеры воняют страшно, скрытые под обвалами гнилых отбросов. Видимо, революция отменила дворников. А может, это быдло всегда так жило. От мысли о том, что придется укрываться от огня за одной из таких куч, становится дурно. Где-то в домах с мутными немытыми стеклами нас уже ждут, готовясь продать свою жизнь подороже. Городские партизаны знают, что мы никого не оставляем в живых. Они знают, что стоит им покинуть город, как «птички» сожгут их тела до костей. Бухает орудие «Томми». Истеричный пулеметчик затыкается. Вставляю в разъем брони моего новичка картридж аптечки. Теперь бы автодоктор не перестарался, а не то кинется моя Рыба в атаку, одна против всех. Такое бывало.

«Мошки» нарыли в домах кучу информации. Партизан там не то чтобы много, но все же есть – красные метки тут и там. Взводный не рискует. Взводный вызывает авиацию. Ревущие серебристые птицы не разбирают, кто прав, кто виноват. Удар их хирургически точен, в нашей зоне ответственности – зеленый коридор, волна жара катится к нам, гонит перед собой вспыхивающий мусор, я мысленно показываю пилотам большие пальцы. Пыльная взвесь на месте грязных стен. Взвод тяжелого оружия бухает далеко позади, дымовая завеса смешивается с пылью и остатками мусорного дерьма, витающего в воздухе.

Как всегда перед боем, выключаются мысли. Я снова – клубок инстинктов и навыков, дикий зверек, полевой суслик, что стоит на задних лапках и обозревает владения, я нюхаю воздух в поисках опасности. Как и суслику, мне ни к чему приключения на свою задницу. В отличие от суслика, я не могу нырнуть в нору.

«Пик-пик!» – такблок сообщает о начале атаки, указывает стрелочками, куда мы должны выйти.

– Кто мы? – вопрошает взводный.

– Мы – «Лоси»! – орем в ответ. Автодокторы потихоньку отпускают наши тормоза.

– Зачем мы здесь?

– Чтобы убивать!!

– Не слышу!

– Убивать! Убивать!

– Я хочу видеть трупы! Горы трупов! Пирамиды трупов!

– А-А-А-А-А!!

– Примкнуть штыки! Взвод… вперед!

Черно-бело-зеленый мир. Тени растворились. Кровь гудит в ушах. Острие штыка, – как компас, указывает путь. С ревом поднимаемся в атаку. Мчимся вперед, обтекая остатки зданий, просачиваясь сквозь них. Главное теперь – ноги в развалинах не переломать.

– Рыба, не отставай! Под ноги смотри, лохушка! Не видишь – подвал там! Мышь, сунь туда плазму! Паркер, следи за «мошками»! Держать дистанцию, остолопы!

Чьи-то ноги торчат из-под завала. Пластиковая кукла таращит на меня присыпанные пылью глаза. Рухнувшая стена открывает вид комнаты в разрезе. Горит деревянная кровать. Из дверного проема выскакивает человек. То есть он думает, что выскакивает. На самом деле он ковыляет, шатаясь. В руках оружие. Вид его ужасен – кровь из ушей заливает его шею, одежда – кокон из мокрых красных тряпок, облепленных бетонной пылью. Он слепо делает пару шагов, раскачивая стволом перед собой. Все это я вижу в секунду, на бегу, походя сшибая его короткой очередью. Как на стрельбище. От вида дергающегося от попаданий тела я чуть не кончаю – настолько острое наслаждение испытываю, видя своего противника лицом к лицу. Что-то новое… Встряхиваюсь.

– Рыба, ты хрена ворон ловишь! Почему не стреляла, лохушка?

– Не успела, сэр! Я все поняла, теперь справлюсь, сэр! – Автодоктор превратил ее в счастливого человека, от мандража ни следа. Словно подтверждая сказанное, она бьет куда-то поверх моей головы длинной очередью, недогоревшие пороховые стаканчики трухой сыплются ей под ноги. На такблоке гаснет красная точка. – Я попала, сэр! Я в него попала, сэр!

– Патроны береги, зараза! – в сердцах выговариваю я восторженному ребенку. Вот ведь что дурь с человеком делает. Только что превратила кого-то в кашу, может быть впервые в жизни, а радуется, словно легкий билет на экзамене вытащила.

Герильос постепенно оживают. Оглушенные, вылезают из подвалов, которые мы походя забрасываем плазменными гранатами. Пытаются отстреливаться. Некоторые в панике пытаются уйти в дыму, слепо ковыляя вдоль стен. «Мошки» выдают нам цель за целью. Короткие очереди М160 трещат отовсюду. «Убей!» – заводим себя, орем дико, только нас не слышит никто, кроме нас самих. «Убей!» – Паркер рушит очередную стену, за которой «мошки» обнаруживают несколько целей. «Убей!» – Рыба вовсю бухает очередями, безбожно растрачивая боезапас. «Убей!» – Нгава отщелкивает скобу плазменной гранаты, закидывает ее в черный провал подвала – огонь в дыре! «Убей! Убей! Убей!» – Крамер бьет в дыму от бедра, крошит всех подряд: и тех, кто стреляет, и кто такблоком не опознан – гражданские, громила-ковбой из древнего фильма, только пулеметов тогда не было. Кол пристраивается среди камней, выцеливает оппонентов-снайперов, изредка коротко щелкает. Развалины вокруг полыхают, как факелы, аж броня нагревается. Из земли вверх – шикарный фонтан, взрывом сбило пожарную колонку, каким-то чудом еще есть давление в магистрали. Лупим по провалам окон из подствольников, обрушивая остатки стен, поджигаем, что еще не сгорело. Коробочки позади крошат гусеницами кирпичи, то и дело брызжут огнем, поддерживая нас. Идем, как нож сквозь масло. Дальше снова уцелевшие дома. И вдруг: