Ностальгия - Страница 111

111

– Расскажите о применяемой тактике, Ян, – прошу я.

– Я не специалист в военном деле, – извиняется он.

Еще бы. Тебе бы только в упор из пистолета палить да иголки под ногти загонять.

– Расскажите в общих чертах то, что знаете.

– Обычно мы производим нападение из засады. Группы подтягиваются по одной незадолго до начала акции, по одному бойцу, чтобы не привлекать внимания. Действуем мелкими группами. Группы выбираются исходя из специфики акции. Если надо кого-то взорвать, то участвует группа подрывников и группа прикрытия из стрелков. Иногда групп прикрытия несколько. Особенно тогда, когда после взрыва необходимо уничтожить кого-то, например солдат, вылезающих из броневика. Тогда еще участвуют и пулеметчики. Если надо напасть, к примеру, на полицейский участок, то сначала подбираются необходимые квартиры с окнами на нужное здание, за полчаса до акции они захватываются стрелками. Потом там садятся гранатометчики и снайперы. Сначала гранатометчики высаживают ворота, потом снайперы не дают высунуться никому из окон, стрелки забрасывают караул гранатами и врываются в участок. Ну и так далее.

– Насколько подготовлены бойцы? Насколько хорошо знают матчасть, как часто упражняются в стрельбе из закрепленного оружия?

Тененте Ян опускает глаза. Ответ ясно читается в его голове.

– Оружие чистят регулярно, разбирать тоже умеют, – говорит он, чтобы сказать хоть что-то.

– Ясно, – отвечаю я.

Куда уж яснее. Патронов постоянно не хватает, стрельбы устраивать негде, стрелять учатся во время редких акций и на макетах, щелкая курками при пустых магазинах. Упор в бою делается на внезапность и на огневую мощь на предельно близких дистанциях. Каждая акция репетируется в подвалах и на пустырях, где старая мебель, камни и пучки бурьяна обозначают укрытия и цели. Рукопашному бою никто не обучен, да и некогда его проводить – акция редко длится больше трех минут. Взорвал – обстрелял – отступил. Зато бойцы сильны в конспирации, скрытном проникновении, просачивании на вражескую территорию. Многие из них родом из трущоб и нижних уровней мегаполисов, это умение каждый из них впитывает с молоком матери. С такой вот кавалерией мне и предстоит поставить уютный городок на уши.

– Что еще можете рассказать о тактике и особенностях отряда, Ян?

– Тененте Ивен, вот это может вам помочь.

«Руководство городского партизана» – читаю я. Все как в нормальной армии. Даже свой аналог Боевого устава есть.

Открываю первую страницу. Надо же, хорошая непромокаемая бумага. Брошюрка удивительно ладно скроена, такую можно таскать и за пазухой, и в подсумке, ни черта ей не сделается.

«Городской партизан является человеком, который борется против диктатуры с оружием в руках с использованием нетрадиционных методов. Будучи политическим революционером и горячим патриотом, он является бойцом за освобождение своей страны, другом народа и свободы. Область действия городского партизана находится в городах… Городской партизан характеризуется своей храбростью и решительным характером. Он должен быть хорошим тактиком и стрелком. Городской партизан должен быть человеком большой проницательности, чем он компенсирует тот факт, что он не оснащен в достаточной степени оружием, боеприпасами и оборудованием…» Надо же. Я начинаю думать, что у меня все же что-то получится с этим сбродом. Если честно, даже спортивный азарт какой-то появился.

9

Мои сопровождающие промеж собой зовут меня не иначе, как дьяволом. За три дня я затрахиваю их до смерти. В первый же день я решаю избавиться от ненужного балласта. Уж коли мне суждено всюду видеть эти звероподобные рожи, так пусть уж они будут моим личным резервом. Зову их «Первый», «Второй» и «Третий». Плевал я на их собачьи клички. Будут откликаться так, а не иначе.

– Ты, – упираю палец в грудь первому телохранителю. Кудрявая образина тупо хлопает глазами. – Когда обращаюсь, изволь принять стойку «смирно» и тихо сказать: «Первый, сеньор тененте!» Понял?

– Э-э-э нет, сеньор тененте…

Бью врага его же оружием. Открываю революционный талмуд. Зачитываю:

– «…никогда не бояться опасности, вести себя одинаково как днем, так и ночью, не действовать порывисто, иметь неограниченное терпение, оставаться спокойным и хладнокровным в самых плохих условиях и ситуациях…» Понятно?

Герильос таращит глаза. Если он скажет «нет», я сообщу об этом тененте Яну. Тененте Ян не будет разбираться, в чем проблема. Тененте Ян не допустит, чтобы революционный боец не понимал требования революционного наставления. Ясно вижу – боец боится пристальных глаз Яна больше имперского танка.

– Итак, «ты»?..

– Э-э-э-э, Первый… сеньор…

Я дрессирую их, как крыс. Люди, стоящие у меня за спиной, должны стрелять так, чтобы я был спокоен за свою шкуру. Они должны действовать не думая, и действовать правильно.

– «Смысл существования городского партизана, основное состояние в котором он действует и выживает, заключается в том, чтобы стрелять. Городской партизан должен знать, как хорошо стрелять, потому что это требуется для его типа боя», – читаю вслух. – Все трое. Каждый день ровно по два часа в подвале учиться целиться и спускать курок. Целиться вот по такому куску бумаги, – я показываю грубо вырезанный из старой газеты силуэт с нанесенными на него черными угольными метками. – Через три дня приму зачет лично. Кто не сдаст – расстреляю. Мое слово верное, клянусь Девой Марией.

Упоминание святой не оставляет моим палачам шанса. Если человек так клянется, значит, так и сделает.

111